Глава 1. Глубинная сущность террора
В связи с лавинообразным нарастанием террористической угрозы, повсеместно стали появляться и множиться подразделения по борьбе с терроризмом. Их члены учатся по специальным методическим пособиям, по большей части закрытым для посторонних. Вместе с тем существует и большое количество материалов, доступных для широкой публики. Казалось бы, тема должна быть раскрыта очень хорошо. Но есть досадный нюанс: на сегодняшний день не существует единого мнения по поводу того, что считать террором.
На первый взгляд терминологическая путаница не выглядит чем-то чересчур важным. Действительно, существует внушительный список вещей, на которые разные специалисты смотрят по-разному. Например, одному и тому же больному в одной стране уверенно поставят диагноз шизофрения, в то время как в другой стране ему столь же уверенно заявят, что никакой шизофрении у него нет. Однако же на результате лечения это не скажется, поскольку в любой клинике мира ему назначат примерно одни и те же лекарства.
С терроризмом все обстоит в корне по-другому. Дело в том, что террористический акт невозможно эффективно предотвратить или расследовать, используя те же подходы, что применяются при кражах, убийствах или мошенничестве. Принципиально важно понимать, что терроризм является отдельной сферой вредоносной деятельности со своими уникальными целями и способами их достижения. Следовательно, принципиально важно в каждом конкретном случае понимать, является данное действие террористическим актом или нет.
Когда в толпу на полной скорости врывается грузовик и давит людей до тех пор, пока есть такая возможность, это вне всякого сомнения теракт. Во всем мире не найдется ни одной организации, которая бы квалифицировала это действие иначе. А если в толпу ворвались преступники, которые всех сильно избили, но никого не убили? Это теракт или нет? А если избили не сильно, а так, только пару раз дали пинка? Теперь предположим, что убили человека, который разгуливал по улицам в одежде, явственно выдающей его религиозную принадлежность. Убили и написали на трупе, что так будет с каждым представителем данной религии. Это, конечно же, теракт. А если не убили, а ограбили и сообщили в устной форме то же самое? Это террор или что-то иное?
Терроризм — серьезное преступление, за которое законодательством всех стран предусмотрено весьма суровое наказание. Быть обвиненным в терроризме означает как минимум получить колоссальный тюремный срок, а то и вовсе быть приговоренным к смертной казни. Но у кого поднимется рука вынести такой приговор преступнику, который всего-то дал пинка или отобрал бумажник? Для обвинения в терроризме нужны жертвы, а там, где их нет, следствие усматривает другой состав преступления. И именно в этом заключается ловушка. Подавляющее большинство террористических актов не считаются таковыми по причине незначительности причиненного ущерба.
Нет, мы далеки от мысли о радикальном ужесточении наказания за мелкие правонарушения только потому, что они могут быть рассмотрены как терроризм. К большому счастью в круг наших обязанностей не входит ни написание законов, ни вынесение приговоров. Своей обязанностью мы считаем передать знания, которые помогут любому желающему обезопасить себя своими собственными силами. И к такого рода знаниям относится предлагаемое нами определение террора. Террором является любое устрашающее действие, имеющее целью изменить чьи-либо решения, планы или поведение. Любое без единого исключения!
Существует мнение, что террор это воздействие, направленное исключительно на органы власти. На наш взгляд такая трактовка не является полной, хотя и охватывает наиболее резонансные действия террористов. Но как тогда назвать целенаправленное устрашающее воздействие на меньшинства? Подвергаемая атакам небольшая религиозная община не выполняет в государстве ни законодательные, ни судебные, ни полицейские функции. Но если ее представителей пытаются выжить или заставить отказаться от своей веры путем угроз и расправ, то что же это, если не террор? Упомянутая трактовка не охватывает и так называемый государственный терроризм, когда давления на инакомыслящих оказывает само государство.
Наше определение носит чисто технический характер. Мы не ставим себе цели указывать на кого-то пальцем и во всеуслышание заявлять, что он террорист. Мы лишь хотим, чтобы ясное понимание глубинной сущности террора позволило правильно квалифицировать определенные действия и, как следствие, успешно им противостоять. Приведенное выше определение ставит все на свои места, потому что отталкивается не от тяжести содеянного и не от статуса пострадавших, а от мотива. С точки зрения эффективности противодействия не важно, подложили в почтовый ящик взрывчатку или дохлую мышь. Важно понимать, что и то, и другое — теракт, совершенный с целью заставить кого-то сменить место жительства.
Кстати, те, кто сегодня подкладывают взрывчатку, когда-то начинали именно с мелких пакостей. Теракт это не просто поступок, совершенный под действием сиюминутного импульса или каких-то внешних обстоятельств. Терроризм это жизненная философия, предполагающая вполне определенные способы достижения целей. И философия эта вызревает за годы успешного применения запугивания, которое начинается отнюдь не со взрывов и убийств. Поэтому стоит внимательно присматриваться к некоторым выходкам, даже если они не представляют собой серьезного правонарушения. Вполне возможно, что это один из этапов становления будущих террористов.
Беспристрастного исследователя не должен смущать и факт законности некоторых проявлений террора. Вы думаете, что террор это обязательно что-то противозаконное? Ошибаетесь! История знает немало случаев массового террора, проводимого на уровне государственной политики, то есть на законодательном уровне. Причем не только древняя история. Прецедентов полно и в двадцать первом веке. Чтобы самим не оказаться жертвами террора, мы, разумеется, не станем приводить конкретные примеры. Предоставим читателю самостоятельно их поискать, тем более, что это совсем не трудно. По-настоящему беспристрастный исследователь легко найдет их и в странах, которые относятся к свободным и цивилизованным. Инакомыслие прощается даже диктаторскими режимами, если оно не выносится за пределы собственного дома. Но когда инакомыслие выливается в открытый протест, можно нарваться на террор даже со стороны самого либерального правительства.
Одной из разновидностей легального терроризма является экономический террор. Когда некие страны ведут себя "не так, как надо", к ним применяется эмбарго. При этом цели и методы проговариваются открыто. Полностью официально заявляется намерение причинить определенному государству ущерб, чтобы заставить его изменить свою политику. Экономический террор возможен не только в отношении государств, но и в отношении отдельных компаний или частных лиц. Власти всегда могут начать вполне официальное расследование, предлог найдется. И вести его таким образом и настолько долго, что это фактически будет означать разорение.
Но вот вопрос: а что будет, если те, на кого давят, не пожелают подчиниться? До сих пор мы приводили преимущественно примеры давления большинства на меньшинство, сильного на слабого. Очевидно, обратный процесс выглядит еще ужаснее, потому что недостаток возможностей компенсируют изощренностью и жестокостью. Чтобы заставить убраться неугодного из небольшого городка, ему достаточно устроить травлю. При этом нет ни малейшей необходимости кого-то убивать. Или как в ставшей классикой киноистории о Рэмбо: подъехать на полицейской машине и объявить, что его присутствие здесь не желательно. У Рэмбо не было возможности приказать полицейским убираться, поэтому ему пришлось поступить иначе. Мы все знаем как.
Если в распоряжении государства есть танки, ракеты, боевые самолеты и корабли, то в случае угрозы оно будет вести обычную войну. А что делать в случае угрозы государству, армия которого слаба и не может открыто сражаться? Что надежнее поможет в такой ситуации — жалоба в ООН или угроза применить в ответ оружие массового поражения? Это же касается и любой другой агрессии. Что лучше поможет, когда рэкетир уже навел пистолет и взвел курок — жалоба в суд или захват в заложники семьи рэкетира?
Сущность любого противостояния, начиная от уличной драки и заканчивая войной между государствами, в том, чтобы заставить врага подчиниться. Причем результат нужен здесь и сейчас, а не когда-нибудь по итогам судебного решения. Которое, кстати, еще не известно в чью пользу будет принято. Все определяет количество страдания, причинить которое есть возможность. Когда количество страдания превысит выгоды от противостояния, враг отказывается от борьбы. Из этого правила, правда, есть одно исключение, но оно встречается достаточно редко и является темой отдельного разговора.
Терроризм — отвратительное, но вполне закономерное явление. Увы, никакого другого способа победить значительно более сильного противника не существует. А раз так, терроризм будет публично осуждаться всеми, но слабые игроки всегда будут иметь в своем распоряжении секретные подразделения для осуществления террористической деятельности. Мир стал слишком тесен, и в нем присутствует много стран, чьи интересы распространяются далеко за пределы их собственных границ. И все труднее найти спокойный и свободный от противостояния уголок. Если вы живете в стране со слабой армией и экономикой, однажды к вам обязательно вторгнутся более сильные политические игроки под надуманным предлогом вроде защиты демократии или прав каких-нибудь меньшинств. Если же экономика и армия вашей страны позволяют эффективно отражать открытые атаки, вам неизбежно придется сталкиваться с террором как единственным эффективным способом войны слабого против сильного.
Очевидно, террор относится к методам принуждения. Но почему же тогда мы не рассмотрели его в прошлой книге, полностью посвященной принуждению? Тем более, что многое из описанного в ней иначе как террором не назовешь. И все же мы настаиваем на отдельном рассмотрении вопроса. Прежде всего потому, что в большинстве случаев террор является средством давления не на конкретную личность, а на группу. Если быть совсем точным, то на ту часть группы, которая ответственна за принятие стратегических решений. Это означает, что вы можете пострадать от действий террориста не потому, что он хочет чего-то лично от вас, а потому, что он хочет что-то от вашего правительства. Как видим, ситуация в корне иная.
Когда кого-то принуждают прекратить какое-либо действие, он может в конце концов прекратить, и террор в его адрес окончится. Но если ваше правительство отправило войска туда, куда их не звали, у вас нет возможности их вернуть, чтобы избежать ответного удара в виде теракта. Ирония судьбы в том, что террористический удар обрушится не на тех, кто отдавал приказ о вводе войск. Они-то как раз прекрасно позаботились о собственной безопасности. Пострадают обычные люди, которые хотят жить нормальной жизнью, а не свергать правительства и диктовать условия.
Существует только один способ защититься от терроризма радикально. Для этого надо создать государство, которое не участвует вообще ни в чем за пределами собственных границ, и разрешает все и всем внутри этих границ. Это почти утопия. Еще можно найти правительства, которым хватает ума соблюдать тотальный нейтралитет. Но помирить внутри государства всех экстремистов — задача почти неразрешимая. Поэтому попытки противодействия террору на уровне страны или региона обычно приносят сомнительные результаты. Хороший, надежный результат получается когда задача формулируется по-иному: защитить от террора лично себя и своих близких. Как это делают те, в ответ на чьи решения и совершаются теракты.